Ракета с ядерной установкой: что случилось под Северодвинском?

13 августа президент США Дональд Трамп заявил в твиттере: авария на военном полигоне под Северодвинском 8 августа произошла в ходе испытаний перспективной российской крылатой ракеты "Буревестник", или Skyfall в обозначениях НАТО. Эта ракета, о разработке которой Владимир Путин рассказал в марте 2018 года, якобы обладает ядерной двигательной установкой и способна находиться в воздухе практически неограниченное время. Неизвестно, на какие источники опирался Трамп и прав ли он в своем предположении, но и официальные сообщения российского Минобороны и Росатома подтверждают: инцидент связан с ракетным оружием и ядерной энергетической установкой.

Версии произошедшего и экологические последствия аварии, ракету "Буревестник" и другое оружие, о котором Владимир Путин рассказал в послании Федеральному собранию, обсуждают эксперт по ядерным технологиям Валентин Гибалов, военный эксперт Александр Гольц и эколог, представитель фонда "Беллона" Андрей Золотков.

Видеоверсия программы

Embed

Возможны ли ядерные катастрофы в современной России?

No media source currently available

0:00 0:01:47 0:00

Опрос на улицах Москвы

Сергей Добрынин: Давайте начнем с одной из последних новостей. Все-таки стало известно, что село Ненокса, возле которого расположен полигон, где произошла авария, будет эвакуировано. Наш корреспондент по Северо-Западному региону Елена Владыкина знает про это чуть больше, давайте с ней поговорим. Расскажите, пожалуйста, что известно, действительно будут эвакуировать целое село?

Елена Владыкина: Да, изначально информация была в социальных сетях, потом со ссылкой на неизвестные источники появилась в ряде местных СМИ. Мы дозвонились до пресс-службы администрации Северодвинска, пресс-секретарь подтвердил нам, что местным жителям предложили уехать из села. На какое время – администрация не знает, и когда они вернутся в свои дома, тоже не знают.

Сергей Добрынин: Предложили – значит, это не требование, а просто предложение, можно остаться, например?

Елена Владыкина: Есть информация, что тем, кто хочет остаться в населенном пункте, необходимо уйти в лес на некоторое время. Опять же в администрации района об этом тоже ничего не знают.

Сергей Добрынин: Известно ли, как будет осуществляться сама эвакуация, скажем, как повезут этих людей, где их поселят?

Елена Владыкина: Нет, об этом тоже администрация района информацией никакой не располагает. Просили обращаться в Министерство обороны. К сожалению, мы не смогли связаться с Министерством обороны.

Сергей Добрынин: Вам удалось обнаружить какие-нибудь обсуждения этой эвакуации на местных форумах, в социальных сетях?

Елена Владыкина: Да, говорили местные жители, обсуждают в соцсетях. Некоторые в принципе к этому спокойно относились, говорили, что ранее неоднократно на время каких-то военных мероприятий Минобороны местным жителям предлагалось покинуть их населенные пункты.

Сергей Добрынин: Андрей, эта эвакуация спустя почти неделю после аварии, с чем она может быть связана?

Андрей Золотков: Я думаю, что она не связана с возможным радиоактивным загрязнением. Через такой промежуток времени эвакуировать людей на два часа – это бесполезная эвакуация в этом случае. С точки зрения заражения тоже маловероятно, что ждали столько времени. Может быть, они будут что-либо просто передвигать, перевозить, что будет видно людям.

Сергей Добрынин: То есть вы не связываете эту эвакуацию с происшествием, которое случилось 8 августа?

Андрей Золотков: По тем данным, которые имеются, у меня нет оснований говорить такое.

Сергей Добрынин: Вообще картина этого радиационного инцидента, то, что превышение радиационного фона было зафиксировано только в течение короткого времени в день аварии, на что это может указывать?

Андрей Золотков: Конечно, это самая большая загадка в этой аварии. Потому что срабатывание датчиков автоматической системы контроля радиационной обстановки в Северодвинске за 30 километров от места взрыва – это удивительная вещь, притом что отсутствуют радиоактивные загрязнения. То есть получается, что как такового передвижения радиоактивных частиц, которые бы могли выпасть в районе, например, Северодвинска, их не было. Было что-то такое, что в воздухе, предположительно, находилось, имело небольшой период полураспада. Но у меня дикое есть предположение, что, может быть, это какая-то наведенная активность в результате облучения определенного объема атмосферного воздуха нейтронами.

Сергей Добрынин: То есть это могло быть гамма-излучение или нейтронное излучение при какой-то аварии и потом осталась наведенная радиация?

Андрей Золотков: Если там была ядерная энергетическая установка запущена, она работала, а так как она должна быть на ракете, то она практически без защиты, как на атомной станции биологической, то есть она открытая, поэтому нейтронный поток выходит в окружающую среду и облучает, активирует те химические элементы, которые находятся в воздухе. Это если предполагать, что там работал малогабаритный ядерный редактор.

Сергей Добрынин: А если предположить, что все это после взрыва просто упало в акваторию и утонуло, была бы похожая картина? Все продукты утонули, частиц не осталось, поэтому ничего не фонит.

Андрей Золотков: Я не могу понять, как за 30 километров могли сработать датчики. Тогда в этом месте, где это происходило, должен быть очень высокий уровень дозы, радиация должна в этом месте зашкаливать, чтобы за 30 километров датчики сработали.

Сергей Добрынин: Если я правильно понимаю, Ненокса находится к западу от Северодвинска, а траектория полета испытательной ракеты, если она летит в сторону полигона на Новой земле, она идет с востока на запад. То есть в принципе ракета могла пролетать где-то ближе к Северодвинску, чем 30 километров.

Андрей Золотков: Могла. Но пролет ракеты – это секундное дело. Превышение радиационного фона фиксировалось где-то в течение получаса-часа всего лишь. Процесс регистрации излучения мне непонятен в этом случае, почему это произошло.

Сергей Добрынин: Давайте посмотрим небольшой ролик о том, как развивались события в первые дни после аварии.

Embed

Трагедия под Северодвинском

No media source currently available

0:00 0:02:27 0:00

Сергей Добрынин: Гипотеза, что авария была связана с испытанием ракеты "Буревестник", пока кажется основной. Как я сказал в самом начале, мы не знаем источников информации у Трампа, может быть, какие-то разведданные, а может быть, просто он читает прессу, раньше американская пресса связала уже эти испытания с ракетой "Буревестник". Владимир Путин рассказал, что у нас готовится ракета с ядерным двигателем, а тут Росатом заявляет, что были ракетные испытания, и там была ядерная энергетическая установка. То есть связь достаточно напрашивающаяся. Звучит название – Федеральный ядерный центр в Сарове. Чем они вообще занимаются?

Валентин Гибалов: Это один из первенцев ядерного атомного проекта СССР. Это было конструкторское бюро, которое занималось созданием собственного ядерного оружия, то есть конструированием ядерных бомб. Это инженерно непростое изделие, требует много работ со взрывчаткой, соответственно, был выбран полигон в городе Сарове, который был назван Арзамас-16. Там занимались разработкой этого оружия. Это один из двух центров в России у Росатома. Впоследствии его задачи разрослись, но в принципе он занимается наукоемкими военными разработками. Много, например, лазерной тематики, много тематики, связанной с рентгеновскими источниками и рентгеновскими наблюдениями, множество вещей, о которых мы не знаем вообще. Например, не так давно был рассекречен реакторный лазер, то есть лазер, в котором источником энергии служит реактор импульсный. Безусловно, как только мы говорим о чем-то таком необычном ядерном, то Саров и центр, который там расположен, приходит всегда в голову как один из создателей всяких таких штук.

Сергей Добрынин: Если ракета "Буревестник" действительно разрабатывается, то весьма вероятно, что как минимум часть разработки делается в этом центре?

Валентин Гибалов: Это один из двух-трех самых вероятных кандидатов на такую роль.

Сергей Добрынин: В заявлениях Росатома прозвучал термин "изотопный источник питания". Он достаточно неоднозначен, то есть это может означать что угодно, от полноценного реактора до чего-то более примитивного. Мне кажется, чаще это применяют по отношению к источнику питания, где нет цепной реакции, где просто отделение элементов, с помощью которого вырабатывается небольшое электричество.

Валентин Гибалов: На самом деле, если честно, считаю, что скорее такое словосочетание "изотопный источник питания в жидкостном реактивном двигателе" – это легендирование, когда нельзя раскрывать секретную тематику. Просто люди, которые скажут, что это такое, они сядут после этого. Соответственно, придумывается некое словосочетание, которое бессмысленно по сути, но как-то где-то проходит рядом. Если мы встретились действительно с рассказом о том, что происходило на самом деле, можно придумать несколько гипотез. Действительно есть такая тематика, как РИТЭГи, то есть радиоизотопные термоэлектрические генераторы. В отличие от обычных реакторов там используется не управляемая человеком реакция деления урана или плутония, а используется непрерывный распад какого-то изотопа. Есть нестабильные изотопы, которые распадаются в стабильные, при этом выделяется энергия в разных формах, которая в итоге переходит в тепло, которое можно использовать для превращения в электроэнергию.

Сергей Добрынин: То есть это такая вечная батарейка или почти вечная.

Валентин Гибалов: Это может быть действительно вечная с человеческой точки зрения батарейка, которая тысячи лет вырабатывает электроэнергию или тепло. Обычно такие изделия крайне дорогие, потому изотопы нестабильны и кратко живущие, используются в каких-то экзотических местах. Публично хорошо известно использование в дальних космических миссиях, у которых просто нет других вариантов, кроме как РИТЭГ или атомный реактор. Ядерный реактор имеет некую минимальную массу, РИТЭГ можно сделать сто грамм массой. Соответственно, когда речь идет о дальних миссиях, там РИТЭГи выигрывают именно по массовым характеристикам. Большое количество РИТЭГов было произведено в Минатома Советского Союза, поставлено вдоль Северного морского пути на автоматических метеостанциях и световых маяках. Они выглядели как двухсотлитровые бочки. Сам источник тепла был буквально размером с грейпфрут, а вокруг была биологическая защита от излучения этого источника. В космосе стараются использовать изотопы, которые излучают меньше, но они дороже.

Сергей Добрынин: Есть довольно известный фильм "Как я провел этим летом", там центральный сюжет строится как раз вокруг РИТЭГа, на далекой полузаброшенной метеостанции стояла эта штука, один из героев рыбу на ней готовил, и все это закончилось довольно плачевно для него.

Валентин Гибалов: У Росатома не так давно закончилась программа сбора этих РИТЭГов, потому что ныне они представляют террористическую некую угрозу. Реактор, пока мы его не запустили, он безопасен, в нем нет радиоактивных нуклидов в большом количестве, они образуются потом, когда мы запустили. РИТЭГ изначально напичкан радиоактивным нуклидом, порой весьма опасными нуклидами. В советской космической программе использовались РИТЭГи с полонием-210, печально известным, которым отравили Литвиненко в Лондоне. Поэтому они все были собраны, кроме двух утерянных, там было порядка нескольких сотен этих изделий, они разобраны и помещены на хранение.

Сергей Добрынин: Андрей, возможно, вы сталкивались с этими РИТЭГами, которые собирал Росатом по побережью? Они еще остались там или нет?

Андрей Золотков: Нет, они не остались. Я полностью согласен с предыдущим оратором по поводу РИТЭГов. Уже несколько лет назад закончилась эта программа на Северо-Западе. Она осуществлялась с финансовой поддержкой Норвегии. Эти РИТЭГи, многие из них, вывозились через базу атомного флота в Мурманск. Мне приходилось видеть внешне эти РИТЭГи. Я могу сказать, что близко около него они не представляют серьезной опасности, потому что имеют серьезную биологическую защиту.

Сергей Добрынин: А если такая штука взорвется, насколько это будет опасно?

Андрей Золотков: Ее еще надо взорвать. Там большое количество металла в качестве защиты используется, поэтому эту штуку нужно взорвать, чтобы добраться до сердцевины, до ампулы с радиоактивным веществом. У нас в Мурманской области был случай разборки одного РИТЭГа, человек погиб в результате этой операции.

Сергей Добрынин: Если представить себе, что такой РИТЭГ для чего-то прикручен к двигателю обычному на жидком топливе, который взорвался. Эффект будет похож на то, что мы наблюдали?

Андрей Золотков: Я думаю, что он не прикручен. Когда говорят о ракете, которая будет долго летать, где нужно электричество для того, чтобы поддерживать жизнеспособность той аппаратуры, которая имеется на этой ракете, нужен такой источник. На ракете, я думаю, он будет без защиты, он будет в качестве небольшой ампулы какой-то. По поводу этого инцидента у меня возник такой вопрос: а где сейчас это ядерное устройство, которое участвовало в этих испытаниях? То ли оно улетело на землю, то ли оно утонуло в море, то ли его уже безопасно где-то хранят. Это тоже важный вопрос, об этом все умалчивают.

Сергей Добрынин: В акваторию прибыл специальный корабль под названием "Серебрянка", может, он забрал?

Андрей Золотков: Я работал на Атомфлоте, я знаю, что такое "Серебрянка". Это танкер, который был изначально сделан для приема жидких радиоактивных отходов с атомных ледоколов с помощью шланга. Несколько лет тому назад эту "Серебрянку" переоборудовали для того, чтобы перевозить контейнеры транспортные с отработавшим ядерным топливом. Она привозила эти контейнеры из Гремихи, бывшей военной базы на Кольском полуострове. В сентябре она должна привезти первую партию контейнеров с Нерпы, печально известного судна "Лепсе", которое называли плавучим Чернобылем.

Сергей Добрынин: То есть это не то, что такой кит, который плывет по акватории и собирает оттуда опасные радиоактивные частицы?

Андрей Золотков: У этого судна нет вообще приспособлений что-либо собирать – это просто транспорт, который перевозит. "Серебрянка" иногда ходила в Северодвинск для того, чтобы там забирать жидкие радиоактивные отходы.

Сергей Добрынин: Мы уже несколько раз упомянули ракету "Буревестник", давайте вспомним, что это такое и чем она необычна.

Embed